механикам орков. Азур криво усмехнулся, взболтал в бокале остатки алого, как его глаза, вина. Азура всегда забавляли масштабы силы, которые может дать слабейшая, низшая из всех рас. Мир и правда любит шутить. Чем слабее тварь, тем быстрее она плодится. Чем больше она расплодилась — тем больше может.
Особенно хорошо у низших созданий выходит уничтожать.
* * *
Прозрачные двери разошлись в стороны, пропуская хозяина в здание. Азур скинул едва задетый дождём плащ — одежду мгновенно подхватил лакей — холодно распорядился о кофе и зашёл в личный лифт. Быстрый, комфортный, тихий. Люди предпочитали использовать электричество, но Азур напитал вещи вокруг себя маной, сравнял её уровень с привычным. Чтобы лучше дышалось и лучше жилось. Тем более, Бер пока слишком молод, ему нужна поддержка и сила отца.
Ещё один коридор, слуги, застывшие вдоль стен в низком поклоне. Пара шагов, открытая дверь кабинета. Руби встала у стола, светло улыбнулась и встретила Азура лёгким поклоном. Как всегда идеальна и элегантна. Вся в Иллири, только гораздо умнее и помнит своё место. Азур гордился дочерью и никогда не мог удержаться от ответной улыбки.
Он принял из тонких пальцев кожаную папку с докладом и элегантно опустился в кресло. Кофе уже стоял на столе — в меру сладкий и в меру горячий.
Человеческие «цифровые технологии» развивались с огромной скоростью, но Азур неизменно предпочитал работать с бумагой. Ставить отметки — обычные и магические, сортировать, хранить… Люди часто изображали драконов спящими на золоте. Считали, будто у них какая-то особенная любовь к сокровищам.
Может, люди в чём-то и правы.
Но если недалёкие жалкие создания вроде Лори коллекционировали всякую чушь — Азур скрипнул зубами и прогнал прочь воспоминания о лекциях про проклятые ромашки — то сам Азур предпочитал собирать информацию. Всегда.
Вот и сейчас на бумаге одна за одной появлялись разные отметки. Позже Доктор сделает по ним уточнения, Азур перечитает, запомнит, выкинет лишнее, спрячет до нужных времён полезное.
Но глаза вдруг споткнулись о короткую заметку, Азур поднял взгляд на дочь:
— Отвечай.
— Да отец, — новый поклон. — Я приказала Доктору собрать и подробно разложить все данные о Сато Юки, что у нас есть. Прошу прощения, что дала приказ без вашего разрешения. Мне нужно было всё понять и разложить, чтобы верно ответить сейчас.
Руби сглотнула и перевела дух. Азур никогда не запрещал ей командовать младшими, но отчего-то дочь искренне считала, что мешает его работе. Понемногу этот страх уходил, но Руби всё равно раз от разу приходилось подбадривать кивком, тёплым взглядом или улыбкой.
— Эти данные, — уверенней заговорила дочь, — они… неполные, в них есть прорехи. Непредсказуемые, в странных местах, но явно рукотворные.
— Доктор не посмеет пойти против нас.
— Ну что вы, отец! Я ни в коем случае не обвиняю вашего верного соратника. Эти дыры, прорехи, удивили и его. Такое изумление нельзя подделать, и я не ставлю его под сомнение. Да и сами прорехи незначительны. Они не искажают общей картины развития Прототипа два-ноль.
— Но ты считаешь нужным тратить моё время, Руби, — Азур раздражённо повертел в руках опустевшую чашку. — Переходи к сути.
— Да, отец. Как учила мама, я всегда проверяю прорехи и заводи маны на законы распределения, и…
— Этот метод давно устарел. Да, Иллири любила его, но Поток стабилен уже три эпохи. Законы распределения потеряли свой смысл. А проверка на них тратит время.
— И всё же, отец, именно они показали ошибку! Сила два-ноль ложится по второму закону, но некоторые части отсутствуют, их нет. Просто нет, как будто отрезаны ножницами. Всё время одни и те же… Я пересчитала и даже принесла тебе график!
Руби сглотнула, развернула лист, который до этого мяла в руках и положила на стол, прямо на папку. Азур скосил глаза на чётко отрисованные чернилами «холмы и пропасти» распределения. Действительно, второй закон. Действительно, почти ровно. Действительно, отсутствуют только определённые хвосты на отрицательной оси. Там, где сила два-ноль должна быть максимально близка к потоку. Никакой периодичности в выбоинах, никаких условий. Просто отрезанные куски, как будто с ножницами играл любопытный ребёнок.
Новый вздох. Неизвестно почему проснувшийся дракон, теперь это. Азур был так близок к цели, что его раздражала каждая, даже самая мелкая помеха на пути. Держать себя в руках всё ещё было сложно, когти трансформировались, кончики пальцев покрылись чешуёй. Заметив раздражение отца, Руби склонила голову и отступила от стола. Но Азур этого даже не заметил:
— Что говорит Доктор?
Руби снова сглотнула, руки путались в складках дорогого платья.
— Доктор… Он был очень зол, отец. Хотя и старался сдерживаться в моём присутствии. Младшие посмели вмешаться, исказить данные на самом входе в систему сопровождения.
— Система создана Доктором, — холодно заметил Азур.
— Да, но… Как оказалось, он отказался тратить время на полное изучение работы с программным кодом. Доктор объяснил, что это потребовало бы огромных временных затрат и его знания отстали бы от текущего человеческого прогресса. Потому он создал только ядро. Остальное доработали избранные люди, лучшие из лучших. Они создали внешнюю оболочку программы, интерфейс для других сотрудников и многое другое. Затем доступ был передан учёным, которые работают с прототипами. Именно они фильтруют информацию, систематизируют и передают выше в удобном виде. И в их числе…
Почувствовав сомнения дочери, Азур поднял взгляд и холодно кивнул. Заминки раздражали его сейчас не хуже любых других помех.
— В их числе Федерико Ито, отец. Главный ум после Доктора в работе с прототипом два-ноль. Этот человек важен для вашей работы, и я не посмела вмешиваться.
— Фе-де-ри-ко Ито, — скрипнул зубами Азур. Усиленные стёкла на окнах кабинета задрожали, пошли мелкими трещинами. Чашка лопнула прямо в руках, и Азур не глядя выбросил её в мусор. Прихлопнул ладонью начавший дымиться уголок папки. — Я помню, с каким восторгом о нём отзывался Доктор. Его ярость можно понять. Если он вёл себя с тобой как подобает, эмоции простительны. Что до этого человека…
Дымок от папки рассеялся, чешуя на пальцах исчезла, когти снова стали ногтями. Обычными, человеческими.
— Не имеет значения.
— Простите?
— Мой артефакт активен. Наблюдатель Аткинсона знает свою работу и выполнил поручение в точности. Уверен, со второй частью задачи он справится не хуже. А эти мелочи… — Азур захлопнул папку и оттолкнул её от себя, — не имеют значения. Мы, конечно, не можем простить предательство, если это оно. Федерико Ито умён, но он многое не знает о том, с чем работает. Он не первый, кто пытается сохранить свою жизнь обманывая и скрывая.
— Мне приказать?
— Нет. Это слишком мелкий вопрос, чтобы им занималась ты. У нас есть много рук, чтобы давить тараканов и травить крыс. Сосредоточься на